Нивхские сказки



БЕЛАЯ НЕРПА

(В обработке В. В. Чесалина)

 

В долине Пилани — Большой реки построили себе землянки два рыбака. Один бедный был, другой — богатый. Бедный жил как люди, все обычаи соблюдал. Приедут из других селений гости — он накормит их, ночевать пустит, табаком угостит. А богатый скупой был. Даже рыбьего хвоста никому не давал. Все для себя берег, свой живот набивал.

Пошел как-то бедный рыбак навагу ловить. В лодку сел, удочку закинул. Утро ждал, день ждал — нет рыбы. Только к вечеру несколько наважин поймал. «Ладно, — говорит, — и это хорошо». Вытащил лодку на берег, идет домой, шатается от голода. И тут видит — нерпа показалась, к нему плывет. Взял рыбак палку, за ка­мень спрятался.

Приблизилась нерпа, на берег выбралась. Кинулся рыбак к ней да удивился, что нерпа не такая, как другие: вся белая, вроде снега лежит.

Лежит нерпа и едва дышит — бок у нее поранен. Жалко рыбаку нерпу стало. Отдал он ей рыбу. Ест нерпа рыбу и на глазах выздоравливает. А когда съела, рана совсем затянулась. Нырнула потом в воду, ластами ударила — только брызги разлетелись. Протер глаза рыбак, еще больше удивился: на том месте, где нерпа была, поднялась песчаная коса. Решил идти по ней. Идет, а сам боится — справа море, слева — море. Вдруг косу зальет? Идет все же. До конца косы добрался. А она в крышу какого-то жилища упирается. Осмелился ры­бак и в томс хуты — дымовое отверстие — заглянул. Видит — внутри дом большой, на нарах у очага старик сидит.

Заметил старик пришельца, к себе поманил. Спус­тился рыбак к нему, подошел ближе, а это сам Толызнг — Хозяин моря перед ним. Отложил он трубку и говорит.

— Сегодня ты спас белую нерпу. Это была моя дочь. Она гуляла в море, попала в ловушку и поранила себя. Если бы не ты, она бы погибла. За доброту отдаю тебе дочь в жены.

Махнул старик рукой — и приплыло к жилищу много нерп. Все такие же белые, как та, которую рыбак ви­дел. Тут одна нерпа превратилась в девушку. К отцу подошла, в руках нерпичью шкуру держит.

— Возьми эту шкуру и с этим человеком иди. Женой ему будешь. Рыбу вместе с ним лови, детей расти.

Выслушала девушка отца и пошла с рыбаком в стой­бище. Хорошо они жили. Соберется муж кету ловить — и жена с ним. Выйдут на лодке, забросят невод, а потом та девушка наденет нерпичью шкуру и в нерпу превра­тится. Заплывет в море и начинает рыбу гнать. Много набьется ее в невод. На всю зиму хватает и даже ос­тается.

Завидовали люди такой удаче, а скупой рыбак — больше других. «Как же, — думает, — и мне удачу найти?» И придумал: когда в ке-рафе — жилище со­седа никого не было, украл он волшебную шкуру — и скорей на берег. Здесь накинул ее на себя — захотел, видно, тоже нерпой стать, — ив воду прыгнул. А шкура так и осталась шкурой, ничего с ним не сделала. Давай он кричать, на помощь звать. Но кто спасет, если нет никого?

Не утонул однако. Жиру на нем много было, как поплавок, на волнах прыгал. Плавал он, плавал, пока чхарушей не стал. А чхаруши — это морские злодеи. Туловище у них короткое, а ноги и руки длинные. Головы нет. Глаза на груди расположены и всегда ог­нем горят. Кто увидит чхарушей, тот умрет.

Так вот, сделался толстый рыбак морским чертом и принялся людям козни строить. А как его победить, никто не знал. Выручила жена бедного рыбака.

Подкрался однажды чхаруш к их жилищу, а жена рыбака в это время ребенка укачивала. Обрадовался черт: «Сейчас женщину и ребенка в море утащу». А хозяйка увидела морского человека, схватила что было под рукой и кинула в него. Оказалось — заячьей шкур­кой кинула. Упал чхаруш на землю и рассыпался.

Вот какая история приключилась у Большой реки. Чхаруши и сейчас в море есть. Только теперь люди знают, как спасаться от них. Если едут на рыбалку, берут с собой заячью шкурку или заячий хвост. И когда чхаруши зовут людей, те показывают им зайчатину, а сами отворачиваются. Морские черти тогда в воду прячутся.

 

Источник:

Сказки Сахалина / сост.: М. Высоков, О. Кузнецов, Т. Роон. – Южно-Сахалинск, 1996. – С. 50–52.


МОРСКАЯ ЖЕНЩИНА

(Запись Г. А. Отаиной)

 

В старину в одной деревне жила старуха. И был у нее сын — только недавно возмужавший юноша. Ста­рик уже давненько умер. С сыном только вдвоем жили. Тестей много имела та старуха — ив нижней деревне, и в верхней. Каждый день они, взяв сына старухи с собой, рыбачили. Тести рыбы помногу-помногу ловили. А ему лишь две рыбы давали, лишнего не хотели да­вать. Мелкую рыбу, выбрав, ему отдавали. А сами полные вешала юколы заготавливали. У нашей старухи же с сыном на зиму пищи не было.

Однажды, когда рыбачили, ему дали рыбу-самца и рыбу-самку. Когда готовили ужин, мать сварила самца, а самку оставила в запас. Положила ее в большой котел, который стоял на углу очага. В том котле немножко воды было. Мать ту рыбу в котел сунула:

— Завтра утром сварю и накормлю тебя, сынок. Наши тести опять тебя возьмут с собой, чтоб ты рыбачил. Больше двух рыб не дадут.

И вот, рыбу поев, улеглись они спать. Среди ночи сын вдруг слышит: в их котле булькает. Юноша при­слушался, потом, тихонько встав, пошел взглянуть на котел. Рыба оказалась живой. Юноша подумал: «Уже давненько уснувшая рыба, как оказалась живой?» Его мать спала. Тогда та рыба сказала:

— О юноша, к моему счастью, отдали меня к тебе на съедение. Я не рыба, а дочь Хозяина воды. Играючи, я подплыла к вашей деревне и нечаянно попалась к вам в сети. Пожалей меня: отнеси, брось меня в воду. Чего бы ты ни делал, я тебе помогу. С этих пор ты будешь хорошо жить, счастье найдет тебя.

Тогда юноша, испугавшись, что она заговорила чело­вечьим языком, вынул ее из котла, бегом к воде побе­жал и бросил. И затем, когда вдалеке она вынырнула, посмотрел: красивая нерпа, многопятнистая. Тогда она сказала нашему парню:

— С этих пор не рыбачь больше с тестями. Завтра утром разнообразными рыбами ваши вешала будут полны.

Затем нырнула и снова вынырнула уже далеко, юноша увидел ее совсем маленькой. Он вернулся домой и лег спать. Утром мать, встав, хотела сварить рыбу, чтобы накормить сына. Посмотрела в котел, а рыба исчезла. Старуха удивилась, разбудила юношу:

— Наша рыба исчезла. Я подумала было, что собака, забравшись, съела, так нет, собака привязана.

Тогда сын ей говорит:

— У наших тестей желудки большие, видно, ночью, забравшись, взяли.

Затем юноша, выйдя на улицу, глянул: и в самом деле, их вешала рыбой полны. Вернулся и говорит матери:

— Мать, выйди, возьми рыбу и свари.

Мать вышла, смотрит: рыбой вешала полны. Обра­довалась, но рыбу не взяла, а, войдя, сыну сказала:

— Кто же это столько рыбы принес, нас угостил? Тогда ее сын ответил:

— Кто же еще принесет? Наверное, наши тести.

Мать вышла, теперь только взяла рыбу и внесла ва­рить. Они еще и не ели, когда вошел мальчик. Сказал:

Мои отцы тебя зовут ловить. Наш юноша ответил:

— Я сам много рыбы наловил, с твоими отцами не буду больше рыбачить. Уж скоро зима наступит, а мне лишь по две рыбы давали. Как можно выжить? Я сам наловлю и заготовлю рыбы.

Мальчик пошел и говорит своим отцам:

— Их вешала рыбой полны.

Его отцы сказали:

— Как же он наловил рыбы? Столько рыбы!

Теперь наш юноша со своей матерью каждый день заготавливали юколу. Всю разделают, а наутро посмот­рят: опять много и рыбы, и нерпы. Так они с матерью ежедневно заготавливали юколу. Себе на зиму запасы делали.

Прошел год. Однажды шел старик по берегу. И ви­дит: сидит на дереве молодая красивая женщина. Спрашивает у старика:

— Как к тебе обратиться?

— Дедушкой называй.

— В вашей деревне такой-то человек есть?

Старик отвечает:

— Есть, со своей матерью вдвоем лишь живут.

Тогда женщина, вынув табак, угостила старика.

— Когда пойдешь, скажи тому человеку, чтобы пришел ко мне. Я останусь здесь. Мне идти с тобой нельзя, грешно.

Тот старик говорит:

— Я пойду, скажу ему.

И старик пошел, не заходя в свой дом, прямо к юноше.

— Какая-то гостья или кто зовет тебя.

Юноша спрашивает:

— Что это за женщина?

А мать ему говорит:

— Значит, знает нас, раз зовет тебя.

И юноша пошел к той женщине. Встал поблизости.

Женщина сказала:

— Ведь ты мужчина, почему стесняешься? Подой­ди, сядь.

Наш юноша сел рядом.

— Так в чем дело?

— Раз мои отцы и мои матери мне предложили—не стесняясь, я скажу тебе: моя мать — дочь Хозяина воды. За то, что ты спас ее, она меня отправила к тебе. Чтобы, сготовив, кормила тебя, чтобы, наносив, поила тебя, твою рваную обувь починяла бы, если только ты сам не отвергнешь меня.

И юноша женился на морской женщине. Счастливо жили. Мальчик у них родился.

Прошло время. Мать юноши умерла. И вот уже их сын, возмужав, стал могучим человеком. Тогда его мать, морская женщина, сказала, обратясь к мужу:

— Теперь наш сын стал взрослым. Если ты и ослаб­нешь, он тебя прокормит. Я завтра уйду. На морскую землю вернусь умирать. Долго мне здесь не прожить, таков обычай наш.

На другое утро, когда проснулись, она говорит ста­рику:

— Как поедим, пойдем вместе, проводишь меня. И вот, поевши, отправились. Жена старика в воду вошла. Подальше отплыв, вышла, в нерпу обратившись. Сказала:

— Счастливо оставаться, ты больше меня не увидишь. Забудь меня, не расстраивайся, благоденствуя живи. С этих пор и дальше твой род всегда будет с сухими подо­швами — это значит, что твои сородичи не будут тонуть.

 

Источник:

Сказки Сахалина / сост.: М. Высоков, О. Кузнецов, Т. Роон. – Южно-Сахалинск, 1996. – С. 58–61

 

 


ТЮЛЕНЬ И КАМБАЛА

(В обработке В. М. Санги)

 

На севере Ых-мифа есть залив, отделенный от Пила-керкка — Охотского моря — песчаной косой. Это лагуна. Лагуна как лагуна: в ее чаше есть глубокое русло, в ко­торое во время прилива вливается морская вода, а в отлив она бурно выливается обратно в море через узкий пролив; в лагуне есть и обширная отмель, она простирается к западу от голубого русла, постепенно переходя в пологий берег. Отмель вся заросла морской травой.

Когда ты поедешь ставить сети, не ставь их на мел­ководье. Здесь не поймаешь ни кеты, ни тайменя. Сети забьет морская трава, а нижние ячеи — камбала. И не простая гладкая, а звездчатка. Она вся покрыта колю­чими наростами, похожими на бородавки. Эта камбала обычно ложится на дно лагуны, плавниками накидает на себя ил, и ее не видно.

А глянешь туда, где глубоко, — увидишь на повер­хности воды черную круглую голову тюленя. Она по­ворачивается влево, вправо, большие блестящие глаза словно ищут кого-то. Тюлень долго ищет, не находит, ныряет в глубь залива, но вскоре опять появляется на его поверхности, поворачивает голову влево, вправо.

 

Некогда звездчатка была похожа на других камбал. И ей это не нравилось. И поплыла она искать, с кем бы посоветоваться, как быть не похожей на остальных камбал.

Встретилась с навагой:

— Навага, навага, ты пришла в наш залив из дальних вод. Тебе не страшен даже седьмой вал. И ты видела много. Скажи мне, как сделать, чтобы не походить на остальных камбал?

Видавшая виды навага удивилась вопросу камбалы, покачала головой, вильнула тонким хвостом и ушла в глубину.

А камбала обращалась и к корюшке, и к тайменю. Но никто не мог помочь ей.

— Я помогу твоему горю! — сказал тюлень. — Толь­ко чур и ты поможешь мне.

— Конечно же! Конечно же! — обрадовалась камбала, подплыла к тюленю, погладила плавниками его усы.

В то давнее время тюлень был весь черный, и его можно было заметить далеко во льдах. А у тюленя, известно, много врагов: медведь, орел, лиса...

Тюлень принялся мазать камбалу потайной глиной. Долго и старательно делал он свое дело. Только и было слышно, как он сопит от усердия. На хвост камбале тюлень перенес веер северного сияния, плавники окра­сил в цвет тихого заката над августовским заливом.

Камбала любуется собой — не налюбуется. Повер­нется то одним бочком, то другим, проплывет то под волной, то у самого дна.

Тюлень ждал, ждал, кое-как дождался, когда уго­монится камбала.

— Теперь ты принимайся за меня, — говорит тю­лень. — Я черный, и меня далеко видно во льдах. Сделай меня серым, чтобы я был незаметен и во льдах, и на берегу.

— Мигом я это сделаю, — сказал камбала и стала мазать тюленя белой глиной.

Но у камбалы не было столько усердия, сколько у тюленя. Да и спешила она к своим сородичам, чтобы показать себя. Она нанесла несколько пятен и отстала.

— Фу-у-у, устала, — сказала она.

— Отдохни немного, — посочувствовал тюлень.

А камбала повернулась и поплыла от него.

— Ты куда? — спохватился тюлень.

Камбала сильно ударила плавниками, только и ви­дел ее плоскую спину. Тюленю стало страшно: он ведь теперь пестрый. Ему не укрыться ни во льдах, ни на берегу: во льдах его выдадут черные пятна, а на берегу — белые.

— Ах так! — возмутился тюлень и погнался за кам­балой. Долго длилась погоня. Но куда там: только тю­лень раскроет пасть, чтобы поймать обманщицу, та ловко увильнет в сторону. Тогда разозленный тюлень схватил горсть крупного морского песка и бросил в камбалу. Так и покрылась камбала колючими нароста­ми, похожими на бородавки.

С тех пор прошло много времени. Но и по сей день тюлень враждует с камбалой. Камбала прячется от грозного тюленя в траву на мелководье. Она ложится на дно лагуны, накидывает на себя ил, и ее не видно.

А пятнистый тюлень плавает на глубине, все ищет камбалу, не находит, ныряет до самого дна, всплывает на поверхность залива, поворачивает голову влево, вправо.

 

Источник:

Сказки Сахалина / сост.: М. Высоков, О. Кузнецов, Т. Роон. – Южно-Сахалинск, 1996. – С. 40–42.


 

Сивуч и медведь

(В обработке Л. Л. Ивановой)

Однажды сивуч вышел на берег моря, на солнце погреться, да уснул. А тут медведь шел краем моря в поисках выброшенной морем пищи. Увидел медведь огромного сивуча, и заревел во всю медвежью глотку:

- Эй, ты кто такой? Ты почему лежишь поперек моей дороги? Отойди, я пройду!

Сивуч проснулся и, зевая, отвечает:

- Мне двигаться не хочется. Обойди меня стороной.

А медведь настаивает:

- Ты такой большой и жирный, тебя долго обходить! Отойди!

Сивуч говорит:

- А ты прыгни через меня. Если перепрыгнешь, то пойдешь дальше, а если нет, то будешь обходить меня.

Долго спорили, но никто не хотел уступить. Дошло дело до драки. Долго они дрались, но в силе никто не уступил.

Делать нечего – ведь неохота медведю обходить сивуча. Прыгнул медведь, да не смог перепрыгнуть, ведь он такой неуклюжий. Остался он на спине у сивуча. Чтобы удержаться на нем, вцепился когтями четырех лап за шею. Испугался сивуч, заревел, к морю пополз с медведем на спине. Только у самой воды они разбежались.

С тех пор сивуч, плывя вдоль берега моря, всегда громко кричит, угрожает медведю, зовет его на бой. А медведь предпочитает спокойно искать пищу у речки.

 

Источник:

Нивх диф : [ежемесяч. период. изд]. – 2011. – № 6. –  С. 4.